LIFE STYLE
/ ЯНВАРЬ – ФЕВРАЛЬ 2011 /
Я в восторге! Меня останавливали на улицах
все русскоговорящие жители и гости Дубая – из
Азербайджана, Казахстана, Узбекистана, других
стран. Со мной заговаривали повсюду – и в
торговых центрах, и в ресторане, и даже в ноч-
ном клубе, где царят «ночные бабочки», среди
которых есть и русские, кстати, тоже. Я был
в клубе отеля «Атлантис», и там были только
девушки в мини-платьях, одна лучше другой. Но
они все – за деньги. И даже они бросались ко
мне, заговаривали, брали автографы. Видимо
тоже смотрят программу «Модный приговор» на
Первом канале. А на восточном базаре, где про-
дают расписные шали и тюрбаны, ко мне подошла
женщина, полностью задрапированная в местную
черную одежду, абайю и шейлу, и спросила: «Вы
ведь по-русски понимаете? Вы – Васильев? Я Вас
смотрю каждый день!». А я её спрашиваю: «А вам
религия позволяет?». На что она мне отвечает: «Да
вы что, я только недавно такой стала!». Меня это
так удивило! То есть, я понимаю, что программу
«Модный приговор» здесь смотрят буквально все
слои населения – от платных «жриц любви» до
религиозных девушек! Абсолютно все – в курсе. И
в этом смысле Дубай для меня стал неким срезом
этих классов. Я увидел, как в торте, все наслоения.
Мне было конечно очень приятно и лестно, что
нашу программу смотрят и знают.
С Вашим приходом «Модный приговор»
несколько изменился…
Я думаю, что каждый привносит в готовые
проекты что-то свое, и я не исключение.
Александр, и Вы, и Эвелина знаете о моде всё.
Как Вам удается работать в одной программе?
Мы очень дружим с Эвелиной Хромченко.
Может быть, первый месяц моей работы в програм-
ме был, в некотором роде, притиркой друг к другу. В
чем-то нам было сложно найти общий знаменатель,
но со временем, когда мы уже увидели глубину зна-
ний друг друга и испытали взаимоуважение, а это
очень важно, стало легче. Первое время, мне кажет-
ся, Эвелина меня тестировала, насколько хорошо
я знаю предмет. Потому что ведь у неё слоган, что
она «знает о моде всё и даже больше». И, конечно,
рядом с ней не может сидеть еще один человек,
который тоже знает о моде всё и даже больше.
А на самом деле, я вам хочу сказать, что никто
не знает о моде всего или больше. Это – абсолютная
ересь. Точно так же, как нет ни одного астронома,
который знал бы наперечет все звезды на небе.
Потому что их очень много. Так же, как нет ни одно-
го врача, который способен вылечить все болезни.
Или зоолога, который знал бы обо всех животных,
населяющих планету. Вы согласны со мной?
Мы можем знать много, что-то даже углублен-
но, но каждый специалист ежедневно открывает
для себя что-то новое. Вот, когда я приехал в
ESMOD Dubai, я открыл для себя и новых учеников,
и новые показы, и новый характер. И, конечно, ни
я, ни Эвелина, ничего об этом раньше не знали, и
это для нас было бы открытием, а значит – это тоже
новая страница, тоже какой-то контакт с мировой
модой. Поэтому, мы оба не можем сказать, что мы
вот так вот всё вдруг досконально знали и пре-
красно понимали, о чем идет речь.
Вы упомянули, что побывали на
восточном базаре, и я не могу не спро-
сить, чем пополнилась Ваша коллекция
шарфов и платков?
Конечно, выбор здесь просто огромен. Я
должен сказать, что теперь я понимаю, почему
здесь и у нас в продаже так много восточных
шарфов и палантинов. Здесь ведь, по сути,
каждая женщина должна покрывать голову, и в
зависимости от степени религиозности, платки
могут быть разных фактур, цветов и размеров.
Я всегда покупаю себе интересные платки и
шарфы, когда путешествую. Но главное для
меня не в том, чтобы это была коллекция, а в
том, чтобы платки или шарфы подходили мне и
по цвету, и по характеру. Я всегда покупаю себе
вещи, которые подойдут к моей рубашке или
моим украшениям, ведь, все-таки при съемках
программы «Модный приговор» мне приходит-
ся переодеваться по восемь раз в день.
Так часто?
Ну, да. Мы в день снимаем по четыре про-
граммы. С утра – четыре начала, а затем, после
перерыва, четыре конца. Потому что в перерыве
девушек переодевают и перекрашивают наши
стилисты. Вы же понимаете, что это невозможно
сделать во время трехминутной паузы, поэтому
на все это перевоплощение уходит обычно
несколько часов. И вот в этот перерыв, пока
стилисты работают с одной героиней из первой
программы, мы постепенно снимаем «начало»
остальных передач, потом, так же по порядку,
доснимаем окончания каждой из программ. Мы
начинаем работать в студии в 11.00, и закан-
чиваем около полуночи. Публика, сидящая в
зале, находится там на протяжении всего этого
времени и, кстати, за очень небольшие деньги.
В основном, это пенсионерки, а также молодые
люди и девушки, проживающие в соседних
домах, так как после 12 ночи в Москве довольно
трудно добраться до отдаленных районов. Кто-
то делает это ради славы и возможности быть
показанным по телевизору, для бабушек же – это
небольшая прибавка к пенсии. За целый день
работы на «Модном приговоре» зрители получа-
ют свои законные 400 рублей. Им, кстати говоря,
намного тяжелее, чем нам, ведущим. Ведь я могу
получить в перерыве чашку капуччино или ста-
кан свежевыжатого апельсинового сока.
Перерыв между программами у нас очень
короткий – всего пятнадцать минут, во время
которых нужно успеть переодеться, Надежде
Бабкиной и Эвелине Хромченко заново при-
чесаться, если в каждой из четырех программ
они предстают перед публикой в новых при-
ческах. Я их жалею, ведь у меня нет таких
причесок, а Надежде Бабкиной нужно каждый
раз создавать на голове новые образы. Затем
им нужно подправить грим, а потом нам всем
троим выслушать историю женщины, кото-
рая пришла на программу. Мы должны быть
в курсе, чтобы в кадре не выглядеть глупо:
«А? Вы юрист, да? У? Вы из Крыма, правда?»
Вот, чтобы этого не было, мы должны выслу-
шать каждое дело. Причем, каждому из нас
рассказывают все четыре истории. Потому что,
как судья, адвокат или обвинитель, мы должны
точно знать, в чем там дело: муж её пил или
бил, путешествовала ли она или сломала ногу,
есть ли у неё деньги или она разорившаяся
домоправительница… На всё про всё у нас 15
минут, а перерыв на обед – всего 45 минут, во
время которого параллельно снимается еще
одна программа «С добрым утром», которая
часто берет у меня кусок перерыва для того,
чтобы заснять какой-то кусочек из нашей
программы для анонса. В результате, уже не
хочешь ничего. Иногда меня спрашивают:
«Почему Вы не хотите пойти в театр?». Какой
театр, если у меня только в 12 ночи съемки
закончились? «Не пойти ли Вам в ночной
клуб?» Какой клуб?! Добрести бы до дома,
потому что на следующее утро надо встать в
семь часов, привести себя в порядок, «сде-
лать лицо», причем, девушкам моим – боль-
ше, чем мне, потому что на программу все
приезжают уже с готовым гримом.
Я ЧИТАЛ ИСТОРИЮ МОДЫ XVIII-XIX ВЕКОВ, НО ЗДЕСЬ СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМЫ С ЭТОЙ
КУЛЬТУРОЙ, ТЕРМИНАМИ, ФОРМАМИ И ДАЖЕ ТКАНЯМИ ТОЙ ЭПОХИ. ТАКИЕ ЛЕКЦИИ ВЕСЬМА
ПОЗНАВАТЕЛЬНЫ. ТАК ЧТО ЭТОТ РЕГИОН, КОНЕЧНО, ИНТЕРЕСЕН И НОВ ДЛЯ МЕНЯ
Персона
/ 85
